Подготовка
– Барсик, а поплыли на плоту? – неожиданно спросил я жену, оторвавшись от монитора.
– Поплыли. Когда?
Жена не удивилась, только уточнила на всякий случай, не завтра ли я предлагаю отправиться. За окном шел снег, на дворе стояла зима и мы решили подождать до лета. А действительно, отчего бы не поплыть: путешествие на плоту - дело хорошее, расслабляющее. Я уже представлял, как будем мы безмятежно скользить по ровной спокойной глади реки, предаваясь размышлениям и созерцаниям.
- Только давай собаку с собой возьмем, не оставлять же дома, - добавила Барсик.
На этих словах картина будущей безмятежности рухнула. Я увидел, как мы вдвоем держим за поводок захлебывающуюся от лая Нюшу, которая до сих пор уверена, что на всех собак надо бросаться, а каждый незнакомый человек должен быть обгавкан. Коров, лошадей и прочую сельхозтехнику она вообще не видела никогда, воды боится, в общем отличное дополнение для спокойного отдыха на плоту.
Также решено было взять с собой самовар, гармошку, гитару, настольные игры и человек шесть друзей. Концепция дзенского отдыха окончательно уступила место развеселому сплаву в стиле Стеньки Разина челнов.
Я сейчас уже и не припомню, сначала ли придумал, а потом нашел в интернете подтверждение своей идее, или наоборот, но для дешевизны и надежности плыть решили на пустых пластиковых бутылках. А чтобы они не разбегались из-под плота по реке, набить ими полипропиленовые мешки из-под круп или сахара. Барсик пообещала каждый мешок зашить крепко-накрепко. Прошла зима, пришла весна, а с работой по-прежнему было туго. Соответственно, туго было и с деньгами, в связи с чем дальнейшее планирование пошло по пути максимального удешевления конструкции, эксплуатационных расходов, да и вообще всего на свете. Из-за этого плыть решили прямо от Воронежа вниз по Дону, докуда доплывем, а в качестве каркаса использовать (простите за тавтологию) использованные деревянные поддоны. Забегая вперед, скажу финансовому кризису спасибо - и маршрут и конструкция оказались удачными. Места красивыми, а плот удобным и прочным. Экипаж формировался следующим образом: пригласили вообще всех. Друзей, коллег, знакомых, сестру из Костромы и товарища из Италии. Судя по числу давших предварительное согласие прокатиться с нами по реке, плот должен был получиться площадью с небольшой аэродром. Но я знал, что ближе к делу у половины не получится уйти в нужное время в отпуск, у половины из оставшихся нарисуются альтернативные планы, а у половины из оставшихся из оставшихся заболит нога. Или гланды. И нам придется срочно искать еще участников, или делать плот маленьким, но уютным.
А пока мы начали собирать бутылки. Закон Архимеда я помнил. Чтобы унести вниз по Дону сто пятьдесят килограммов груза, требуется сто полуторалитровых бутылок. Полторы тонны - тысяча полторашек. Спасибо экологическому бескультурью, за час прогулки по берегу водохранилища, недалеко от дома, мы набирали четыре-пять мешков пустых пластиковых емкостей из-под пива, минералки и газировки. Десять мешков принес фестиваль бардовской песни «Рамонский Родник». Мы навколачивали колышков с табличками «для пустых пластиковых бутылок в фонд строительства плота» в стратегических точках территории фестиваля. К каждому колышку было привязано по четыре пустых мешка. Веселые барды сразу же потырили половину мешков, а в оставшуюся набросали всякой дряни. Тем не менее тары примерно на треть плота фестиваль помог набрать. Пивзавод Воронежский подарил нам 12 почти совсем новых деревянных поддонов, таким образом, за деньги мы приобрели только подержанные мешки на рынке да два мотка новой полипропиленовой веревки в магазине. Даже спасательный круг был изготовлен самостоятельно - из старой плащ-палатки мы сшили колбасу, которую свернули в бублик и набили кусками пенопласта. Получилось неказисто, но убедительно. Рекомендую - стокилограммовый Профессор чувствовал себя в нем на воде вполне комфортно.
Точка сборки
Утром 11 июля 2009 года к берегу Дона подрулила грузовая ГАЗель, из окна которой выглядывала веселая морда собаки Нюши. В кузове находилось 36 мешков с бутылками, 12 поддонов, несколько досок, рюкзаки со скарбом, сумки с едой для людей и животных на 8 дней и надувной мячик. На берегу нас с Нюшей встречали остальные члены экипажа: Барсик, она же Светлана Романова, моя жена; Профессор, он же Сергей Марков, постоянный участник всех моих авантюр; Виталик Пряхин, с которым мы в прошлом году прошли горный Крым; Юра Тихоход (это не прозвище, а фамилия), с которым мы познакомились буквально за неделю до отплыва; сестры Горловы, Аня и Катя, двадцати и пятнадцати лет, которых провожали грустные родители. На лицах у Горловых-старших читались смешанные чувства: тут и интерес (во что же это ввязались наши дочери?), и зависть (в городе наступила страшная жара и полное отсутствие кислорода для жизни), и грусть по поводу расставания, и ужас по мере понимания того, на чем именно мы собираемся плыть. Папа даже выдал нам довольно вместительную надувную лодку и спасательный жилет. А спасательный круг у нас уже был свой.
И вот мы приступили к сборке. Спасибо провожающим - друзьям и родственникам - без них неизвестно на сколько затянулось наше отплытие. Как потом говорил Горлов-папа, "пока не прикрутили флаг, я не верил, что это чудовище поплывет, а как только прикрутили - сразу поверил”. "Чудовище”, или, если быть точным, плот под гордым именем "Иван Федорович Крузенштерн & Фаддей Фаддеевич Беллинсгаузен» собирался воедино следующим образом: к каждому поддону привязали по три мешка с бутылками, после чего стали собирать их в цельную более-менее устойчивую конструкцию. Поначалу поддоны норовили разбежаться в разные стороны, мы их ловили и связывали веревками, скрепляли жердями и досками. К обеду на воде уже покачивался убедительный прямоугольник размерами 2,8 на 6 метров, с двумя мачтами, скрепленными горизонтальной доской. Я окрестил эту доску реей и пообещал вешать на ней бунтовщиков. На берегу было весело - смесь цыганского табора, судоверфи и передвижного цирка. Кто играл на гитаре, кто пилил доски, кто учил собаку заходить в воду, кто натягивал веревки, кто надувал воздушные шарики, кто фотографировал все это разнообразие. Наконец мы подняли флаг, дали интервью съемочной группе воронежских новостей, покидали вещи в лодку и на плот, разбили о борт бутылку нарзана (в мешочке, берег осколками не засорили) и отчалили под аплодисменты.
Плот плыл! Не развалился, не ушел тут же под воду, а гордо и спокойно нес нас вниз по реке! Он даже слушался нас, хоть и неохотно. А мы тем временем наяривали в шесть весел, чтобы выгрести на середину Дона из водорослей и отмелей. Выгребли, развернулись носом вперед, а кормой назад, отложили весла, огляделись и поняли, что нам это все ужасно нравится. Слева берег, справа берег, оба медленно уходят куда-то назад, а cпереди... cпереди вода, до самого горизонта. Нет, не до горизонта. До поворота. Сколько их еще нас ждет, таких поворотов...
Впоследствии выяснилось, что не только папа Горлов, никто из команды не был до конца уверен в том, что у нас все получится и плот вообще поплывет. Мы, пусть не вполне серьезно, думали о том, что хорошо бы скрыться с глаз провожающих за поворотом, а там пусть разваливается. Посидим весело на берегу недельку и по домам.
День первый. Попытка бегства
Как и положено настоящему кораблю, у нас было название, флаг и капитан. Разумеется, я. Чтобы больше походить на капитана, я окрестил складное кресло капитанским мостиком, повесил на шею бинокль и положил в карман спутниковые карты и GPS-навигатор. С навигатором это я хорошо придумал - заблудиться на реке конечно сложно, но весьма удобно в любой момент знать, сколько километров осталось до, например, моста, или определить скорость нашего дрейфа. Да и просто, какое-никакое, а развлечение.
За первым же поворотом народ попрыгал в воду. Вот она, еще одна выгода путешестия на плоту. Жарко стало - лезь в воду, она тут везде. Все хорошо, только собака разволновалась. Она и реки-то прежде никогда не видала, а тут еще и люди в воду постоянно падают. Нюша лаяла, бегала по краю и грозила поскидывать с плота все ценные вещи. Решено было пристать ненадолго к берегу, научить по-быстрому собаку плавать, показать ей, что вода это не катастрофа и отправиться дальше, чтобы уже спокойно выкупаться наконец. Место, к которому мы причалили, оказалось довольно илистым и топким. Нюша с радостью покинула борт и мгновенно вывозилась по самые уши. Плавать она отказалась, а вот побегать по грязище - самое то. Такой грязной и счастливой собаки я не видел никогда. Все-таки мы заставили ее сделать пару кругов по воде, пусть не приохотив к купанию, но хотя бы прополоскав и убедив, что плавать - не страшно. Это как раз нам удалось. Где-то через час новоиспеченное водоплавающее незаметно слезло в воду и погребло по-собачьи к берегу. Мы даже не сразу и заметили, что Нюша плывет наутек. Если б она успела добраться до большой земли, только б мы ее и видели, поэтому Профессор сиганул вслед за ней, в несколько гребков настиг беглянку и попытался развернуть в правильном направлении. Нюша с такой концепцией не соглашалась и упрямо поворачивала направо, к берегу. Так, толкаясь и отфыркиваясь, они приплыли к плоту. Потому что Профессор больше и стаж плавания у него длиннее. А еще потому что он Человек. Венец природы. С этого момента Нюшу стали звать «Сука капитанская».
Больше в этот день ничего примечательного не случилось, разве что один катер промчался мимо нас три или четыре раза туда-обратно и каждый раз приветственно гудел. Нам гудеть было нечем, мы в ответ свистели и махали руками.
Пора было думать о ночлеге на берегу. В бинокль я разглядел впереди хороший пляж, у которого был всего один недостаток - масса выпивающего-закусывающего народа на берегу. Ставить палатки и ночевать среди пикника мы не хотели, но пляж очень понравился, поэтому мы поступили хитро. Спрятались в кустах выше по течению и стали высматривать в бинокль, как партизаны, не собираются ли отдыхающие уматывать восвояси. Отдыхающие собирались. И в девять вечера мы вытащили наш плот на опустевший берег. Быстренько разгрузили лодку, поставили палатки, приготовили ужин, съели его и расчехлили гитару. Небеса в этот вечер нам благоволили. Позволили найти ночлег, обустроиться, поужинать, попеть песен и подарили такую грозу на полночи, какой я не видывал давненько, а в палатке не пережидал и вовсе никогда. Громы-молнии, порывы шквального ветра, дождь стеной. Нюша ошарашенно смотрела на все это великолепие из палатки сквозь москитную сетку, потом спряталась между нами и затихла.
День второй. Коричневый Чапаев
Проснулись мы рано, от негромких разговоров за стенкой палатки. Когда я высунул голову, от лагеря уже отплывал на маленькой надувнушке дедушка-рыболов. Голый по пояс Виталик, доделывая зарядку, сообщил, что добрый дедушка подкачал нам лодку своим насосом и теперь скорее всего можно не беспокоиться до конца плавания. А еще он рассказал, где родник. Там, где родник, было хорошо: маленькое село у подножия высоких холмов, маленькие дома, глядящие маленькими окнами на луг, за которым Дон. Не очень верилось, что это просто село, а не некая декорация к пасторальному фильму - слишком все тут было благолепно. Окончательно сразил родник, чистенький такой, ухоженный...
Вернулись мы в лагерь, перебудили всех непроснувшихся матросов и матросок, позавтракали, укрепили пару досок на плоту, сложили в нашу лодку-грузовик все ненужное в течение дня, а все нужное, продукты для обеда, например, загрузили на плот. Очень удобно. На плоту высвобождается много свободного места для таких важных дел, как валяться.
До обеда наше плавание проходило несколько однообразно: загорали, купались, выгребали подальше от очередной коряги, бросили весла, снова загорали. Обедали, как водится, прямо на плоту. Сварили суп, потом кофе с молоком. Развалились, расслабились, блаженствуем. Тут Нюша решила, что как-то пресно проходит наш досуг и опрокинула на Профессора кружку с горячим кофе. Тот как сидел на краю, так и перекинулся через оный. Опять же плюс - на корабле каком-нибудь сколько бежать пришлось бы до ближайшего борта? А когда Профессор вынырнул, по обоим берегам Дона взвились в небо в большом количестве цапли, спугнутые задорным матом ошпаренного. Ничего страшного, почти, можно сказать, обошлось. Легкое покраснение, но по этой части мы его быстро догнали, обгорев, на таком-то солнце.
Через пару часов эстафету приключений принял Юра. Отталкиваясь веслом от берега, он как-то неловко выпустил его из рук и оставил торчать в прибрежном песке. Прыжок - и через секунду рядом с веслом на берегу стоял сам Юра, почему-то с еще одним веслом в руках. А нас уносило течение. Так он и стоял бы, растерявшийся, памятником безысходности с двумя веслами, если б Виталик, второй по непотопляемости после Профессора в нашей команде. Он прыгнул за Юрой и вдвоем, точнее вчетвером, если считать весла, они догнали нас в два счета. После двух происшествий мы собрались, посерьезнели и были готовы к любым неприятностям. А неприятности на сегодня не закончились. Очередная гроза, с громом и молниями. Но она не застала нас врасплох на середине реки. Мы успели пристать к берегу, там всяко безопаснее. К тому моменту, когда хлынуло и грянуло, мы уже спрятались под тентом и пели песенки под гитару. Еще мы играли в разные интелллектуальные игры. Вот примерно так:
- Коричневый, с большими ушами, на Ч начинается...
- Чапаев!!!
Почему Катя закричала «Чапаев», ни тогда, ни много позже она объяснить не смогла.
После грозы, к счастью недолгой, мы проплыли еще около часа. Тучи ушли к Воронежу, вечерело, вокруг было необыкновенно тихо и красиво. В поисках хорошего места для стоянки мы высадились под небольшим обрывом. А над обрывом был луг. А на лугу можно было поставить палатки, побегать с собачкой и посушить вещи, потому как грузовая наша лодка превратилась под дождем в плавучий тазик с водой. И мы поставили, побегали и посушили. А побегав, посушив и поужинав, я и Нюша пошли спать, а остальные еще часа три слушали, как Юра рассказывает про строение вселенной, состав межзвездного газа и другие, столь же полезные в хозяйстве вещи. Говорят, было чертовски интересно, но я устал и хотел спать, а Нюше астрономия как-то до лампочки.
День третий. Мирный атом и байбаки
На следующий день мы должны были миновать единственный город на нашем пути - Нововоронеж. Город, построенный около и для обслуживания атомной электростанции. Первый атомщик появился у нас в гостях уже с раннего утра. Николай Петрович. 65 лет. Пенсионер, работал на атомной станции, теперь живет тут, неподалеку от города, почти круглый год в деревне. Ловит рыбу, выращивает овощи. Бодрый такой, жизнерадостный, показал чевячков, на которых намеревался наловить рыбы, рассказал про раскопки поселения первобытных людей, про сторожевые казачьи посты, про монахов и разбойников. И пошел вдоль берега, помахивая удочкой и ведерком с червями. О том, что мы позавтракали, собрались и отчалили, наверное можно больше не писать. Уверяю вас, мы проделывали это каждое утро.
Отчалив, мы увидели впереди большой автомобильный мост, какой и положен, наверное, по статусу настоящему городу атомщиков. Мост был довольно высоким, а пролеты весьма широкими. Под самым мостом было гулко, и мы, естественно, дружно закричали кто «Ого-го!», кто «Эге-гей!», кто «Угу-гу!» Даже Нюша сказала «Гав!»
Я все оглядывал наш плот, пытаясь найти признаки несовершенства конструкции или другие какие недостатки. Но тщетно. Плот был безупречен. За исключением некоторой тесноты, гуляющих под ногами поддонов и вечно мешающих веревок.
Вот и городской пляж, вот радостные горожане пытаются доплыть до нас с недекларируемыми целями, а мы на всякий случай грозим им веслами, вот на другом берегу группа товарищей тоже мастерит плот. Это уже третий за сегодня, считая нас. Один продефилировал под нашим обрывом еще рано утром. Пижонский, с четырьмя креслами вокруг стола, палаткой, большим тентом и моторной лодкой. Обитатели его на наш вопрос «Куда плывете?» гордо поправили: «Не плывем, а идем!» Ну не знаю... Профессор, однажды провожая взглядом обгоняющую нас огромную баржу на двух буксирах, сказал: «Вот они, Дим, ходят. А мы именно плывем.» И я с ним совершенно согласен. Еще один плот, по рассказам прибрежных жителей, обгонял нас на пару дней. В общем, плотоводство на реке Дон весьма оживленное.
Скучать не давала разнообразная живность. Ласточки тысячами гнездились в обрывах берегов и устраивали бешеные карусели над головой. Цапли сидели в зарослях и провожали нас поворотами клювов. Рыбья мелочь смешно пыталась укусить за пятки, стоило спустить их в воду. Соколы и ястребы охотились с изяществом, давно вызывающим у меня неподдельное восхищение. Я ловил себя на том, что то и дело напеваю тему из заставки к передаче «В мире животных».
Барсик шуровала кочергой в мангале, раздувая огонь для обеда, когда на палубу выпал уголек. Что делает женщина при угрозе пожара? Правильно, кричит. Ближайшим к Барсику и угольку оказался Виталик, поэтому Барсик завопила: «Виталик! Плесни воды скорее!» «Где вода???» - закричал в свою очередь Виталик, сидя на краю плота. Свесив ноги в реку.
По левому борту возник апокалиптический пейзаж атомной станции. Берега были украшены большими желтыми табличками со значками радиации и словами «ЗАПРЕТНАЯ ЗОНА».
И снова не обошлось без дождя. Только приставать к берегу и прятаться мы не стали, потому как дождик был легким, теплым и нестрашным. Мы даже проорали вверх, в тучу что-то типа «А-а-а!» Членораздельностью в этот день мы не блистали, да.
Ближе к вечеру вдали показались долгожданные горы Сторожевого. Излюбленное место воронежских парапланеристов. А вот и байбаки! Ну да, мы знали, недавно читали, что где-то здесь живет большая колония степных сусликов-байбаков. Жирные столбики на склонах гор приветствовали нас громким свистом. А может и не приветствовали, а просто освистывали. Под этот аккомпанемент мы пристали к берегу. Издалека все выглядело просто великолепно - пляж, ручеек, долина. При ближайшем рассмотрении пляж оказался местом коровьего водопоя, со всеми вытекающими последствиями. Последствия сильно пахли и густо покрывали землю, оставляя мало места для маневра и постановки палаток. Пришлось ставить их не там, откуда лучший вид, а там, где нет навоза.
С наступлением темноты мы подверглись первой в путешествии атаке комаров. Серьезной атаке, практически психической, для отражения которой нам пришлось привлечь все ресурсы - репелленты, москитные сетки, дым и ругательства. Однако лучшим оказалось решение взять карту звездного неба и отправиться на вершину ближайшего холма, сверять нарисованное с настоящим. Там, наверху, дул легкий ветер, от нагретых за день меловых холмов исходил приятный жар, а комары отстали примерно на половине подъема. Так рассказывали Аня, Профессор и Юра, мы же с Нюшей по обыкновению пораньше забились в палатку. Комаров в палатке не было, но громкое ровное гудение снаружи действовало на психику и я быстро уснул, чтоб не нервничать.
День четвертый. Оладушки!
Утром Нюша испытала очередной стресс: она впервые увидела корову! Собака яростно облаивала бедную животину, пытаясь доказать ей, что воду здесь пить из реки нельзя, здесь пришвартован важный плот и давайте, гражданка, уже побыстрее отсюда! Корове было все пофиг.
-А вы, ребята, откуда будете?
Это вслед за коровой с гор спустился местный пастух с пастушьей собакой. Пастушья собака была размером с Нюшину голову и пряталась в ногах у пастуха. Тот сообщил нам, что корова это только начало, скоро сюда спустится все стадо и чтобы мы поскорее собирались, потому как стадо это вообще-то ерунда, но вот есть там один бык...
Что именно делает бык с туристами, мы дослушивать не стали, а быстро-быстро свернулись и погрузились. Отплывали уже чуть ли не отмахиваясь от крупного рогатого скота веслами.
И пошла, наверное, самая живописная часть нашего путешествия. Справа меловые горы с красиво расставленными на уступах байбаками, слева то леса, то поля. Нас лихо обогнал большой буксир, капитан которого успел расспросить меня, кто мы, откуда и куда. Очень меня впечатлило это судно. Какие-то железные механизмы, огромные шестеренки, рычаги, и тут же бельишко на веревках сушится, стол накрыт на палубе... Жить на воде среди суровой индустриальной эстетики и дикой природы одновременно - это на мой взгляд ужасно интересно.
Через пару часов реку перегородил мост. Понтонный. Возможности протиснуться между понтонами не было, разбирать плот ужасно не хотелось. Мы пристали к берегу, я натянул парадную тельняшку, взял рекомендательные письма и пошел на разведку. В домике рядом с мостом скучали два мужика, трезвые, но очень расслабленные. К нашей просьбе развести мост и пропустить зарадибога плот дальше вниз они отнеслись со сдержанным радушием. Радушие выражалось в предложении подарить этим сотрудникам 200 рублей или же бутылку коньяка в обмен на открытие прохода. А сдержанность - отсутствием на данный момент электричества, без которого что с магарычом, что без него, мост не управлялся. У нас с собой была бутылочка коньяка, стоимостью как раз приблизительно в две сотни, которую мы и отдали мужикам. А мужики нам подробно рассказали, что пить коньяк они не собираются, а собираются выменять его на солярку, которой не хватает. Как впрочем и электричества.
Мы стали ждать. Тут Виталик некстати вспомнил, что ему завтра уже на работу. Да и маленькая Катя решила, что уже устала. Они собрали свои рюкзаки, попрощались с нами и ушли в ближайшую деревню к автобусу. Мы договорились встретиться в Дивногорье на выходных. Скоро на мосту что-то громко щелкнуло, стукнуло и загудело. Оставшиеся матросы шустро похватали весла и увидели, как полмоста плавно поворачивается, открывая вид на прямой длинный отрезок реки. Открывался мост следующим образом: ровно посередине его было что-то вроде дверной петли, а у берегов мост пристегивался. С одной из сторон, там, где поглубже, щелкали электрозамки и под действием течения половина моста поворачивалсь на шарнире. Баржи, буксиры, катера и яхты, лодки и, конечно, плоты проходили каждый в свою сторону. Потом заводился катер и толкал эту половину моста против течения на место. Замок снова запирался и наступала очередь автомобилей.
Мы вздохнули с облегчением, навели на плоту порядок, вымыли палубу и... стали поедать свежие оладушки. Барсик, сидя на носу, выпекала на мангале, на крышке от котелка по шесть оладьев за раз, а мы поедали их со скоростью, опережающей скорость изготовления. Стояли тихие, не слишком жаркие, почти безветренные погоды, река была ровной, без коряг и извилин, сиди себе да трескай оладушки. Красота!
Сверились с картой - мы шли с опережением графика. Захотелось встать на постой пораньше, чтобы без спешки, засветло управиться с хозяйством. Как на заказ, впереди замаячил замечательный пляжик. Вот только чем ближе мы подплывали к пляжику, тем виднее была группа отдыхающих на нем. Не такая, как обычно группа. Обычно нам радовались, махали руками, спрашивали всякие глупости. Тут же несколько мужиков сидели на корточках и провожали нас вимательным взглядом. В полной тишине. Мне стало не по себе, другим тоже, мы решили что черт с ним, отгребем подальше вниз по течению. Уже перед самой темнотой нашли неплохое место. Судя по всему, его тоже навещали коровы, но не так часто, как вчерашнее. И что приятно - прямо на берегу бил из земли родник. Ямка была обложена камнями, а на дне лежал стеклянный стаканчик. Вот так - что ни делается, все к лучшему, рассудили мы и затопили самовар.
Очень интересно повели себя этим вечером комары. С наступлением темноты перешли в наступление и они. Однако через час-полтора большинство куда-то слиняло, осталась лишь малая часть, с которой вполне можно было мириться. Я решил посмотреть, как выглядит ночное небо с вершины мелового холма, не напрасно ли накануне вечером молодежь лезла в гору и тоже собрал небольшую экспедицию. В сопровождении собаки мы с Барсиком и Аней полезли по оврагу вверх, освещая себе путь фонариками. Куски мела под ногами осыпались, колючки цеплялись за все выступающие части наших тел, даже собака махнула на эту авантюру лапой и потрусила обратно в лагерь. Последний участок пути пришлось проделать на четвереньках. Зато наверху было здорово. Я не пожалел. Мы бухнулись в траву и замолчали. Мы смотрели на звезды, а звезды смотрели сверху... нет, не на нас, а куда-то сквозь нас, отстраненно. После дня на плоту земля подо мной слегка покачивалась. Назад спускаться было еще веселее, а наутро выяснилось, что в темноте мы нашли самый кружной и трудный путь наверх. Почти сразу за палаткой начиналась удобная тропинка до самой вершины. Ну что ж, бывает.
Всю ночь мимо нашего лагеря кто-то ездил то на машине, то на мотоцикле. Памятуя недобрых аборигенов, я не чувствовал себя спокойно. Собака тоже исправно несла караульную службу, заливаясь лаем на каждый звук. В общем, не выспались все.
День пятый. В поисках плота
На пятый день путешествия Барсик решила съездить домой проведать домашнюю скотину. С собой мы взяли только собаку, а все наши семь кошек остались дома. Это на плоту плыть до села Урыв (Урыв - не деепричастие, а имя собственное) четыре дня, а на автобусе туда-обратно можно сгонять за пять-шесть часов. Пять-шесть часов сидеть ожидаючи на берегу в Урыве мы были не намерены и назначили встречу Барсику ниже по течению, в Коротояке. Там, судя по картам, нас ждал еще один понтонный мост. Вот пусть на мосту и встречает. Проводившие Барсика на остановку автобуса Профессор и Аня вернулись с мороженым. Никогда не думал, что смогу так обрадоваться в общем-то чуждому мне лакомству.
Итак, нас осталось четверо. Видимо разглядев, что народу на плоту поубавилось и управляться нам стало тяжелее, ветер разгулялся и стал гонять нас от берега к берегу. Да так, что пообедать, как обычно, на ходу не представлялось никакой возможности и мы пристали, чтобы приготовить суп и поесть, наконец. Из-за этой остановки и ветра Барсик и ждала нас на мосту в Коротояке два с лишним часа. Нам же пришлось довольно долго брести по дну и тащить за собой плот на веревке, благо дно было ровное, песчаное, а Дон - мелкий. Примерно по пояс. Жара стояла несусветная, так что в длительном нахождении в воде никакой плохоты не было.
Как только на горизонте показался Коротояк, мы включили мобильный телефон и увидели пять пропущенных звонков от Барсика. Связавшись с ней, выяснили, что никого, чтобы развести понтоны, на мосту нет, но есть шанс протиснуться вдоль самого берега. Скоро стало можно разглядеть в бинокль мост, Барсика на нем и проход под ним. Проход был примерно на полметра шире нашего плота. И в три раза ниже мачт. Мачты снять - минутное дело, мы готовились к такому развитию событий и сделали их съемными.
Ох, страшновато подруливать. Это как на полном ходу, не притормаживая, попасть вилкой в розетку. Мы, естественно, не попали. Правым боком хрястнулись о понтон, так, что у меня сердце замерло, а плот жалобно заскрипел. Развернуло нас течением вдоль моста и аккуратно к нему притиснуло. Тут уже не спеша, с помощью длинной жерди, весел, рук и смекалки мы аккуратно повернули и воткнули наше судно в требуемое отверстие. Прошли под мостом и даже ничего не поломали. Ни мосту, ни плоту, ни себе. И конечно, именно в этот момент на мосту нарисовались гаишники с вопросами куда это нас несет. С большим удовольствием мы дали им понять, что их, сухопутных, наши речные дела не касаются. Барсик присоединилась к экипажу, рассказав, что дома все в порядке, кошки живы и здоровы. Но больше нас на борту на стало. Профессор убежал в гости к коротоякским родственникам, пообещав прийти попозже к стоянке. Куда именно прийти, я показал ему на карте.
Итак, мы проплыли еще четыре или пять поворотов и уткнулись носом в песчаный пляж, довольно большой и населенный. Чтобы собака не распугала местных отдыхающих, привязали ее к рюкзаку, тому, что потяжелее. Нюша передвигалась по лагерю, но не спеша, оставляя за собой глубокую колею от рюкзака. Разгрузили лодку, поставили палатки. Профессора не было. Приготовили ужин. Профессора не было. Съели. Не приходит. Около полуночи мы услышали в лесу знакомый голос: «Диииима!». Юра пошел навстречу, светя фонариком и вскоре вернулся с мокрым и уставшим Профессором. «Сегодня человек восемь рыбаков точно бросят пить!» - заявил он. Оказывается, без фонарика, ночью, в незнакомом лесу довольно трудно ориентироваться. И наш товарищ решил, что уж вдоль реки он точно не заблудится. Когда берега стали непроходимыми, он просто поплыл. Не выпуская из руки пакет с гостинцами. Вот и представьте себя на месте рыбака, у которого перед носом рядом с поплавком в темноте вырастает из воды довольно большая туша и спрашивает:
- Добрый вечер. Плот не проплывал?
- Проплывал, часа три назад - с изумлением выговаривает рыбак.
- Спасибо.
- Эй, парень! А ты откуда сам будешь?
- Из Воронежа - честно отвечал Профессор. И снова погружался в темные воды.
Пляж, на котором мы ночевали, был песчаным. Нет, не так. Он был ОЧЕНЬ ПЕСЧАНЫМ. Утро прошло в песке. Все было в песке. Еда, спальные мешки, одежда. Собака выкопала ямку и спрятала там от солнца свою морду. Она тоже была в песке. Чтобы Нюшу не хватил тепловой удар, Барсик повела ее купаться. Они обплывали плот, когда собачка запуталась в веревке с крышкой от канистры на конце, привязанной к борту.
- Какая падла привязала канистру!
- Это вообще-то ты привязала пару дней назад, чтобы играть с собакой...
- А... Ну тогда я она самая и есть.
До Дивногорья нам оставалось с полдня неторопливого плавания, а дальше мы и не собирались. В Дивногорье есть что посмотреть и чем занять оставшееся время.
День шестой. Дивногорье
На шестой день пути мы уже превратились в матерых плотогонов, управляли плотом с легкостью, выгребали против течения, обходили коряги и могли, кажется, при желании дойти до Азовского моря. Как Петр Первый.
- Слева по борту палатки в лесу, алюди на берегу машут руками, зовут в гости!
- А давайте погостим!
- А давайте!
Лихо разворачиваемся, пристаем, знакомимся. Палатки тут, оказывается, стоят в лесу все лето. Одни семьи приезжают, другие уезжают. Летняя кухня, баня. Уютно. И люди добрые приветливые. Даже шампанским угостить пытались, но в такую жару любой алкоголь казался безумием. Мы побродили, поглазели, Аня сфотографировалась со свежевыловленным сомом, размерами чуть меньше ее самой и поплыли дальше.
- А я уже вроде и наплавался, - сказал Профессор.
- А я бы еще плыла и плыла, - сказала Барсик.
Что касается меня, я бы еще и поплавал, и побродил бы по берегам. По берегам Дона много всего интересного. Стоянки первобытных людей, пещерные монастыри. Речки, овраги, горы. Пешком бы тут...
Вот и Дивногорье. Меловые столбы, церковь Сицилийской иконы Божьей матери. Видно-то их видно, но плыть еще изрядно. Дон в этих местах петляет с особенным усердием. Наконец мы допетляли до рекомендованного нам обитателями семейного палаточного лагеря берега и пристали к нему. Окончательно. К этому моменту жара допекла нас до состояния малосоображающего и вообще неактивного, чтобы найти место для лагеря, нам понадобилось два часа. Большую часть этого времени кто-то один бродил по кустам, выбирая место поудобнее, остальные валялись в тени. Место выбирали со всем тщанием, чай не на ночь - на несколько дней. Выбирали, выбирали и выбрали. Действительно хорошее - ровная полянка, со всех сторон высокие кусты, две тропинки - одна к реке, другая к лесу.
Мы утащили с плота на берег вообще все. Теперь его могли украсть, угнать, и это нас возможно и расстроило бы, но отдыха уже не испортило. Пока народ ходил за водой, я и Аня соорудили над полянкой навес из тента, двух жердей, кучи веревок и колышков. Собаку, чтоб не убежала, привязали к огромному бревну. «Брелок» - сказал Профессор. Собака сидела с брелком в кустах и хитро поглядывала на нас. На морде ясно читалось, что Нюша решает, достаточно она уже нашкодила или надо еще немножко пошалить. Видимо, сука капитанская решила, что надо еще, потому что она рванула со своим бревном, как будто без бревна, и снесла нафиг все жерди, веревки и колышки.
Мы провели в Дивногорье двое суток, купаясь и лазая по горам с присоединившимся Виталиком и Катей. Полувытащили плот на пляж, закрепили его на растяжках, превратив в своего рода пирс, который тут же облепила детвора. В субботу электричками мы добрались домой. Собака, познавшая вслед за автомобильным и водным еще и железнодорожный транспорт, смотрела в окно. И вполне возможно, мечтала, как она полетит на самолете. Воздушный вид передвижений остался ею пока неохваченным.